Три бога в поисках добра

В Год театра Рязанский театр драмы предпринял необычный эксперимент: приглашенные иностранные режиссеры ставят на рязанской сцене произведения своей родной литературы. Открылся сезон спектаклем «Переплыть море» по знаменитой итальянской детской сказке «Приключения Пиноккио. История деревянной куклы». Режиссером постановки стала «землячка» Пиноккио итальянка Луиза Гуарро. Следующая премьера перенесла зрителей в другую европейскую страну – Германию. В качестве литературного проводника был выбран выдающийся немецкий драматург, теоретик искусств Бертольт Брехт. Одну из самых ярких его пьес «Добрый человек из Сычуани» в нашем городе поставила немецкий режиссер Таня Вайднер. В багаже режиссера уже был опыт работы с рязанскими артистами: в 2017 году она выпустила совместную постановку «Сердца и ножи». И вот две страны вновь встретились на одной сцене. Постановочная группа спектакля – немецкая, артисты – русские, но проблемы оказались общечеловеческими…

Пьесу «Добрый человек из Сычуани» Брехт (в сотрудничестве с Рут Берлау и Маргарет Штеффин) писал 11 лет – с 1930 по 1941 год. Время, когда процветают и укрепляются капиталистические законы, набирает силу фашистская идеология, а на горизонте уже пламенеет кровавое зарево Второй мировой войны. Ощущая все эти угрозы и ужасаясь им, Брехт рассуждает в своей пьесе о природе человека. И в итоге показывает, что любая попытка разделить мир на «добрых» и «злых» обречена на провал: жить по божественной заповеди «возлюби ближнего своего» в реальном мире не получается даже у самых лучших из нас.

Режиссер Таня Вайднер исследует эту человеческую трагедию и ее социальные истоки, без отсылки к какой-либо эпохе и политическим режимам. Времена меняются, но добро все так же бессильно, боги беспомощны, а люди озлоблены и разобщены.

Такой расколотый мир выстраивает на сцене Рязанского театра драмы художник Аннетт Вольф (Германия). Трехэтажные металлические конструкции с лестницами, перилами и переходами имитируют густонаселенный дом. Эффектно подсвеченные (художник по свету Андрей Козлов), четко разделенные на ячейки декорации одновременно напоминают и современный мегаполис, и бедные трущобы. Тесно сомкнутое, но раздробленное общество, где каждый существует по принципу «своя рубашка ближе к телу».

И вот в таком «прекрасном» городе провинции Сычуань оказываются три бога (засл. арт. РФ Александр Зайцев, Наталья Паламожных, Юрий Борисов), которые сошли на землю в поисках доброго человека. «Нас здесь ждут», – утвердительно произносит Александр Зайцев, обращаясь в зрительный зал. И ошибается…

Нищий водонос Ван (Андрей Блажилин) пытается пристроить троицу на ночлег, но все его попытки безуспешны. Только проститутка Шен Де (Анна Демочкина) дает приют усталым путникам. И боги не остаются в долгу: за доброе сердце они оставляют девушке больше тысячи серебряных долларов, на которые та покупает табачную лавку.

Но в парадоксальном тексте Брехта добро и зло существуют нераздельно. Божий дар, увы, не приносит Шен Де счастья. Чем больше она делает добра, тем больше бед навлекает на себя. Люди бессовестно ею пользуются, буквально раздирая на части.

Прежняя владелица лавки вдова Шин (Марина Невидина-Шульц), всучившая девушке убыточную лавку, вместо благодарности бросает одни упреки и обвинения. Безработный бродяга (Арсений Кудря) выпрашивает сигареты. Столяр Лин То (Сергей Невидин) требует старые долги за полки. Без всякой жалости выставляет счета домовладелица Ми Дзю (Наталья Моргуненко). Как снег на голову сваливаются «бедные родственники» (Роман Пастухов, Марина Мясникова, Мария Конониренко), которые бесцеремонно располагаются в лавке как в собственном доме. И даже возлюбленный летчик Ян Сун (Роман Горбачев) цинично вытягивает из девушки деньги, играя на ее чувствах.

Наглые, нахрапистые, они вьются вокруг Шен Де, как свора бродячих собак. И нежная Шен Де не выдерживает. Облачаясь в мужскую одежду, превращается в нового человека – двоюродного брата Шой Да, жесткого и делового.

Актриса Анна Демочкина, перевоплощаясь, существует на сцене в двух ипостасях. Как только женская половина из-за своей мягкости терпит крах, ей на смену приходит «брат» и суровой рукой наводит порядок. Разгоняет дармоедов и даже сватает сестру за состоятельного цирюльника Шу Фу (в роли богатого ухажера неподражаем, как всегда, Юрий Борисов). Христианская любовь Шен Де выглядит проявлением слабости. А бессердечность Шой Да вызывает уважение. И, к сожалению, в современных условиях такая раздвоенность становится почти необходимостью: либо ты, либо тебя…

Невозможно быть только добрым или только злым. Чтобы выжить, приходится быть разным. Поэтому и мир в спектакле «Добрый человек из Сычуани» не черный и не белый. Он серый. Все словно засыпано серым пеплом с табачной фабрики, вокруг которой крутится сюжет. Усталые лица под белым гримом. Взлохмаченные волосы. Серые костюмы, мастерски располосованные художником на дырявые лохмотья. Серое минорное настроение распространяется и на знаменитые зонги Брехта, которые здесь звучат горько, тревожно, безотрадно (в постановке использована оригинальная музыка брехтовского композитора Пауля Дессау).

Из общей картины выпадают только боги, которые выглядят как эксцентричные гости с другой планеты. Они появляются то в блестящих нарядах а-ля Майкл Джексон, то в пляжных «гавайках». Существа вне времени и вне географии, не вникающие в человеческие горести. И когда в финале на суд к богам попадает «брат» Шой Да и обман раскрывается, они просто «умывают руки»: «Неужели нам признать, что наши заповеди убийственны? Нет, никогда!»

Нежелание богов принять правду и их бегство на небо, представленное в довольно комичном виде, вызывает в зале смех. Слишком часто мы слышим и от наших земных правителей трусливое: «Признать, что мир должен быть изменен? Как? Кем? Нет, все в порядке».

В знаменитой притче Брехта с современным днем рифмуется практически все (Сычуань и Рязань чуть ли не в первую очередь). Растущая агрессия, ожесточенность, социальная напряженность… Каждая строчка текста действует с мощностью прописных истин: «Чтобы добраться с ложкою до чашки, нужна жестокость». Следуя брехтовскому принципу разрушения четвертой сцены, артисты выходят к микрофону и обращаются прямо в зал: «Если городом правят несправедливо – он должен восстать!»

Мечтая о лучшем мире, Брехт требовал перемен. Пьеса заканчивается бескомпромиссным зонгом: «Плохой конец – заранее отброшен. Он должен, должен, должен быть хорошим!» Но в рязанской версии он не звучит. Нынешнее поколение оставляет перемены на совести каждого. Поэтому финал спектакля ставит перед зрителем философский вопрос: «Как можно жить в этом мире и оставаться добрым?»

От первого лица

Таня ВАЙДНЕР, режиссер спектакля «Добрый человек из Сычуани» (Германия):

– В пьесе представлен мир, который мрачен и холоден. Но есть один человек, который даже в таких условиях пытается оставаться добрым. Когда наваливаются трудности, люди начинают жить по принципу: «Каждый сам за себя». Однако в мире сложно жить без солидарности. И об этом мы тоже говорим в нашем спектакле: чтобы выжить, надо забыть про свои «шкурные» интересы и держаться друг за друга. Хотя Брехт написал свою пьесу 80 лет назад, но и в наши дни она не теряет актуальности. В 30–40-е годы прошлого века он писал об ужасах капитализма, который все более процветал на фоне подъема фашистского движения. Это страшно, но эти проблемы мы наблюдаем и сегодня по всему миру. Поэтому Брехта надо ставить: сейчас он звучит как никогда остро.

– Каково работать с артистами, говорящими на другом языке?

– Это, конечно, вызов для режиссера – делать постановку на языке, которым не владеешь. Язык, общение – это главное в работе режиссера. Кроме того, времени на репетиции, как это случается в театре, было слишком мало. А за счет перевода все затягивалось еще дольше. Приходилось привлекать все возможные способы коммуникации. И, на мой взгляд, мы сумели найти общий язык.

– Эпический театр Брехта противопоставляют психологическому театру Станиславского. Насколько наши русские актеры приняли новые правила игры?

– Брехт является основоположником современного европейского театра. Как русский театр ориентируется на Станиславского, так немецкий, европейский театр ориентируется на Брехта. Особенно он известен своим эффектом отчуждения, который его отличает от системы Станиславского. Но на самом деле, эти две системы не так далеки друг от друга, как принято считать. Отличие только в том, как актер представляет информацию на сцене. В нашей постановке происходит много прямых обращений к публике. Поначалу актерам казалось это непривычным, но они быстро все приняли. Рязанские артисты очень открыты и готовы к новому.

– Если бы сегодня боги спустились на землю, сколько добрых людей они бы нашли?

– Я надеюсь, что в Рязани после премьеры нашего спектакля их стало на пару человек больше.

Фото Андрея ПАВЛУШИНА

Вера НОВИКОВА

читать весь номер