Рязанский выпуск
№49 от 10 декабря 2015 г.
Свежие новости
Татьяна Панфилова стала жертвой фишинга
(26.04.2024)
Павел Малков вышел в эфир
(26.04.2024)
Дачные пожары - предвестники застройки
(26.04.2024)
Доставляли красиво, но не туда
(26.04.2024)
Пенсии одиноких отойдут в доход государства
(26.04.2024)
Последствия предпраздничной спячки
(26.04.2024)
Как быстро прийти в сферу айти
(25.04.2024)
Рязанским школьникам преподали "Урок цифры"
(24.04.2024)
Почтовая верста
(24.04.2024)
Туман, пожар и четырнадцать жертв
(24.04.2024)
За стеной
В Рязанском театре драмы зрителей пересадили из зала на сцену
.jpg)
«У человека должно быть место, где он может отдохнуть, где он будет один. Причем действительно, как только мы поставили перегородку, я стала человеком», – эти слова произносит одна из героинь пьесы Александра Володина «С любимыми не расставайтесь». Создатели одноименного спектакля в Рязанском театре драмы словно пошли вслед за «буквой»: поставили на сцене перегородки, в образовавшихся комнатах рассадили зрителей. И, оказавшись внутри спектакля, публика невольно превратилась в его участника. А внешнее – вроде бы и единое, но раздробленное – пространство стало символом внутреннего мира героев.
Четыре крест-накрест расположенные комнаты и единый центр. Такая дискретная организация сценического пространства отвечает композиции самой пьесы «С любимыми не расставайтесь». Текст Александра Володина – это девятнадцать эпизодов, соединенных монтажным принципом. События и явления, внесюжетные включения, вставленные в ткань спектакля стихи самого Володина, при всей их разрозненности, подчиняются единой теме: потеря любимого человека. По сути, постановка – это череда бракоразводных дел. Человеческие судьбы, над которыми дамокловым мечом висит казенный вопрос: «Вы поддерживаете иск о расторжении брака?»
Ситуация вне эпохи, поэтому постановка не привязывается к советскому контексту. Художник Анастасия Бугаева сдержанно обозначает приметы времени и, избегая конкретики, создает вневременное пространство. Эффект усиливается и музыкальным рядом: от Луи Армстронга до Джона Кейджа.
Герои пьесы предстают не поодиночке, а парами: Лавровы, Козловы, Шумиловы, Мироновы, Беляевы, Никулины. Семьи отгорожены от посторонних глаз стенами-перегородками. Но, выходя на суд, в общее центральное пространство, залитое ярким светом, они оказываются как на ладони. И человек в сверкающем костюме диско-шара (Арсений Кудря) дирижирует действием без всякой сентиментальности, вмешивается в жизнь и вытаскивает на суд общественности всю подноготную.
Собственно на этом лобном месте и разворачивается весь спектакль (внутри комнаты действия артистов сведены к бытовому минимуму). За ним через большие застекленные окна и наблюдают зрители, каждый из своей квартиры. К слову, попавшим на последние ряды, надо быть готовым к тому, что смотреть придется через спины, затылки и оконные рамы. Впрочем, в этом – не самом комфортном для зрителя присутствии – заключается новый опыт нахождения в театральном пространстве: чувствовать, как при появлении артистов дрожит пол под ногами, вслушиваться в передвижения за стенкой, следить за причудливым отражением в окнах и, вытягивая шею, пытаться увидеть, что происходит у «соседей».
Режиссер спектакля Евгений Маленчев опирается на самую неистребимую страсть человека – желание подсмотреть. Но возвышает ее до уровня сопричастности.
Каждая из судеб – узнаваема и понятна. Приревновал муж, встретил старую любовь, начал выпивать... Истории цепляются друг за друга, и даже главные герои: Катя (Мария Конониренко) и Митя (Андрей Блажилин) – оказываются просто отдельной страницей в общем процессе. Их обостренное, натянутое до предела существование на сцене вносит особую – эмоционально высокую – ноту в общее многоголосье.
В этой бракоразводной чехарде нет осуждения, нет попыток исправления и поисков путей примирения. Обстоятельства дел преподносятся с почти юридической отстраненностью. Раз за разом повторяемое объявление: «Дело о разводе. Дело о разводе. Дело о разводе…» – доводит ситуацию почти до абсурда, который еще больше усиливается экспрессивными танцевальными номерами (хореография – Лев Шелиспанский).
И только вдруг сорвавшийся голос, вскинутая для пощечины рука или слезы, застывшие в глазах, позволяют увидеть, как туго свернута и глубоко спрятана пружина конфликта: разобщение, несовместимость, непонимание, но в то же время непреодолимая потребность быть вместе, быть рядом. С каждым новым упреком и обвинением стена между людьми вырастает все выше и выше.
Эта боль выжигает изнутри. Поэтому так безжизненно звучат слова Кати: «Я скучаю по тебе, Митя! Скучаю, скучаю по тебе, скучаю по тебе!..». Она настойчиво твердит их, упрямо повторяет как мантру. Но они, увы, так и не станут криком, способным разбить эту – «почти капитальную» – перегородку.
От первого лица
Появлению спектакля «С любимыми не расставайтесь» в своем репертуаре Рязанский театр драмы обязан конкурсу «Театральный разъезд». Это совместная идея Гильдии театральных режиссеров и Гильдии театральных менеджеров. Проект реализуется с 2013 года и основной его целью является создание условий для творческих проектов молодых талантливых режиссеров в региональных театрах.
.jpg)
Евгений МАЛЕНЧЕВ, режиссер-постановщик Тульского академического театра драмы, выпускник Ярославского государственного театрального института – один из пяти режиссеров, отобранных для участия в нынешнем «Театральном разъезде».
– Евгений, как проходил отбор участников?
– Был открыт прием заявок, в котором я и принял участие. Форма заявки была свободная, и помимо традиционных биографических данных содержала экспликацию. Режиссерская экспликация – это попытка сформулировать свои идеи, описать видение будущей работы в свободной форме. Жестких требований к ней не предъявляется, каждый пишет так, как понимает. В итоге экспертным советом было отобрано пять заявок, среди которых оказалась и моя. Для каждого режиссера был определен театр. В моем случае это оказалась Рязань. И здесь мы быстро сговорились и по срокам, и по названию. Володина люблю, и именно эта пьеса живет со мной уже давно. Часто предлагал ее в других театрах и очень рад, что появилась возможность воплотить в Рязани.
– Почему молодой режиссер, которому еще нет и 30-ти, обращается к пьесе советских времен?
– Мне не кажется, что Володин – это навсегда пристегнутый ко времени автор. Он и про «давно», и про «сейчас», и про «завтра». В этом состоит идея происходящего на сцене: попытка доказать, что Володин – не примета времени, это самодостаточный великий художник, которого нельзя воспринимать только как часть советской культуры. Да, он включает некие ее элементы, но он шире. Более того, для меня Александр Володин, в первую очередь, поэт. А поэзия – это стихия, которую ну никак нельзя привязать к какому-то определенному времени.
– Сегодня очень много говорится о необходимости сохранения семьи и т.п. А вы выбираете пьесу, состоящую из дел о разводах. Вопреки?
– В тексте изначально заложен парадокс: история, сложенная из череды разводов, на самом деле имеет к ним меньше всего отношения. И идея пьесы состоит абсолютно в обратном. В названии заложен настолько мощный мэсседж, что бессмысленно рассуждать о теме, о сути: посмотри на название – и все сразу понятно. Володин, видимо, стремился рассказать о невозможности жить друг без друга путем расставаний. Мы видим череду разлук. Один человек теряет другого. И над всем этим: «С любимыми не расставайтесь». Может и неправильно так говорить, но эта пьеса о любви. Через обратное. Жить рядом с кем-то, сосуществовать – это адский труд. Но с другой стороны, прожить одному в принципе невозможно.
– Драматургию Володина отличает сложность жанрового мышления. Вы как-то решаете это в спектакле?
– В этом прелесть пьесы, что она внежанровая. Текст производит впечатление рваного, будто бы нередактированного. Он очень эмоциональный, словно выплеснут на одном дыхании. И каждая сцена – по сути, отдельный спектакль. Какие-то будут драматическими, близкими к традиционному психологическому театру. Будут и игровые, и символичные, и пластичные эпизоды. Я старался максимально идти от текста, каждой части найти свой выразительный эквивалент. Поэтому и спектакль получился такой сложносочиненный.
– В чем идея такой сложной сценографии?
– Зритель находится внутри нее, и тем самым, он становится частью спектакля, гостем, как мы это для себя формулируем. У каждого гостя перед глазами разворачивается история конкретной семьи, в дом которой он попадает. У каждой своя атмосфера, настроение, обстоятельства. И при этом зритель смотрит через эту семью на общую историю. Все увидят по большому счету одно и то же, но через свой ракурс. Можно посмотреть спектакль четыре раза, и всякий раз он будет чуть-чуть иной.
Если говорить о режиссуре как о мастерстве управлять вниманием, то мне эта работа интересна тем, что я немного теряю эти нити. Из разных точек зритель по-разному фокусирует внимание. Мне кажется, для этого володинского текста это очень важно. В пьесе много слоев и эту особенность текста терять не хочется. Нет смысла рассказывать только одну историю, преподносить одно лишь свое видение. Пьеса умная, сложная, и такой метод восприятия – это способ вскрыть ее, не упростив.