Новая газета
VK
Telegram
Twitter
Рязанский выпуск
№14 от 10 апреля 2014 г.
Маститый дебютант Лорес
Известный бард и драматург впервые едет в Рязань


 
Юрий ЛОРЕС – московский бард, давно уже вписавший собственную страницу в летопись отечественной авторской песни (а также режиссер, актер, драматург, педагог, автор поэтических сборников): он был лауреатом многочисленных фестивалей и конкурсов авторской песни еще в советское время. Но в Рязани Юрий Лорес пока еще никогда не выступал – 13-го апреля в «Старом парке» упущение должно быть исправлено. В концерте также собираются принять участие рязанские авторы Алексей Фошин и Антон Свиркин.
 
– Юрий, боюсь ошибиться, но, кажется, вы никогда не играли концертов в Рязани. Это так? И есть ли вообще какие-то предпочтения касательно городов, залов, фестивалей, публики? Наверняка ведь за годы творческой жизни появились и любимые места, и люди, к которым хочется часто возвращаться: что это за места и как эти взаимные симпатии рождались?
 
– Да, у меня не было концертов в Рязани. Не знаю, почему так получилось. Говорить об особо любимых местах и аудиториях сложно. Например, с конца 70-х у меня сложились самые теплые отношения с Киевом и киевлянами, где я бывал по несколько раз в год. Но с середины 90-х я приезжал в Киев всего два раза, а с киевлянами чаще встречался в США или в Израиле.
 
– В последнее время многие отечественные барды вообще зачастили в другие страны, причем, в первую очередь как раз в США и Израиль. Правильно ли я понимаю, что пропорции между концертами «там» и «здесь» все больше смещаются в сторону «там»? Какие объяснения этому находите?
 
– Последнее время – это лет 20. На самом деле, эти поездки и посещаемость концертов там показывают, сколько людей и из какого слоя покинули бывший СССР. Игорь Каримов, председатель московского КСП в советское время, сказал, что по его подсчетам за рубежом живет три четверти московского актива, то есть, больше 7 тысяч человек. Я езжу не столько в Америку, сколько к «своим людям».
 
– Давайте еще немного о тенденциях. Бардовская песня в России ассоциируется, в основном, с людьми более старших поколений – Окуджава, Галич, Ким, Городницкий, Никитин, не говоря уж о Высоцком. Именно эти фамилии «на слуху», про них уже пишут в учебниках, а вот ваше поколение – людей, родившихся в 1950-60-е годы, – осталось как бы в тени предшественников. Ни вы, ни Мищуки, ни Сергеев, ни Долина, ни даже Тимур Шаов, далеко не так известны, как, допустим, «сменившие» бардовскую культуру рокеры вашего поколения – Гребенщиков, Шевчук, Цой, Макаревич и т.д. С чем вы это связываете в первую очередь? Не было величин, сопоставимых с Окуджавой или Высоцким?
 
– Если честно, величин, сопоставимых с Окуджавой, Высоцким и Галичем не было и нет, в том числе и поэтов-рокеров. И дело не в популярности. Бах не был популярен при жизни, но ни у кого из популярных ныне исполнителей и авторов нет и, скорее всего, не будет такой гигантской аудитории за все времена. А культура и искусство держатся не только на великих. Что было бы с Пушкиным без пушкинской плеяды поэтов? И если кто-то называет себя любителем поэзии, а читает только Пушкина, то никакой он не любитель поэзии.
 
–  Во времена перестройки и чуть позже вы были участником бардовского объединения «Первый круг». Один из его лидеров Виктор Луферов рассказывал мне, что считает это объединение уникальным – до этого никогда не было подобного содружества авторов, объединенных какой-то общей идеей. Можете подробнее рассказать о «Первом круге»? Что он из себя представлял, какие общие устремления связывали авторов, почему распалось объединение, какова дальнейшая судьба его участников?
 
– Я хочу быть точным. Да, я собрал эту команду, именно эту. «Первым кругом» она стала называться после того, как мы расстались. Расстались потому, что я собирал всех ради другой идеи, так и оставшейся нереализованной. А теперь я не вижу никаких возможностей ее реализовать – времена другие. Это длинная история, не для интервью, коротко пересказать не получится. Если кому-то интересно, я все изложил в своей статье «О «Первом круге» от первого лица». Она есть в сети, хотя бы на моем сайте.
 
– У многих авторов есть песни, которые можно пафосно назвать «визитными карточками», такие, как «Колоколенка» у Сергеева или «Александра» у Никитина, когда основная масса слушателей ассоциирует автора именно с этой конкретной песней. Причем, зачастую эти песни в их творчестве появляются случайно: тот же Сергеев рассказывал, что «Колоколенка» вообще как бы «не его» песня – «летела» мимо, другому человеку, и в него случайно «попала». Как вы считаете, есть ли в вашем творчестве такие «визитные карточки»? И не случалось ли с вами ситуаций, подобных ситуации Леонида Сергеева, когда вы неожиданно писали что-то совершенно нехарактерное для самого себя?
 
– Это все тот же разговор о популярности, но теперь о популярности песни. Если «визитная карточка» – это песня, по которой тебя узнает большинство, то у меня это «Шиповник» и «Искры». Но они действительно, не очень говорят о том, какой я автор на самом деле: по складу души, по образу мыслей. И вот, что интересно: среди интернет-аудитории рейтинг моих песен несколько иной. Здесь на первых местах «Шуламифь», «Август» и «Размышления на 9 мая», что гораздо теплее, ближе к сути.
 
– Вы не только автор песен, но еще актер и драматург, хотя с этой стороной вашего творчества далеко не все знакомы…
 
– Ну, актером я себя называть не стал бы. Я закончил Высшие режиссерские курсы, но я не постановщик, а педагог. Был руководителем мастерской для исполнителей авторской песни в Высшей школе деятелей сценического искусства при РАТИ (бывший ГИТИС). По фестивалям я езжу не столько даже с концертами, сколько с мастерскими и мастер-классами.
 
Оригинальных пьес было всего две. Они написаны более 30 лет назад, я их читал и пел сам. О постановке в советское время не могло быть и речи. Потом были желающие поставить, но дальше разговоров дело не пошло. Еще две компилированные, одна по произведениям Окуджавы, Анчарова, Галича и Визбора, другая по Галичу и Корчаку, они ставились любительскими коллективами.
 
– На рязанском концерте, помимо вас, на сцене окажутся рязанцы Алексей Фошин и Антон Свиркин, с которыми вы недавно познакомились на фестивале «Платформа – 2013», проходящем теперь на традиционном месте проведения Грушинского фестиваля. Можете сказать пару слов об этих авторах?
 
– С Алексеем Фошиным мы познакомились давно, на фестивале на Куликовом поле, где я был председателем жюри, а он стал лауреатом. А с Антоном – да, на прошлогодней «Платформе». Я вел мастерские и уже заканчивалось время. И я сказал Антону, что он пришел слишком поздно, время истекло. Антон в ответ: «Ну, вот! Барды гонят, потому что рокер, рокеры – потому что бард. Никто меня не слушает». Я послушал. Так мы познакомились. Они очень разные. Объединяет Алексея и Антона то, что они оба талантливы. И очень жаль, что аудитория у нас не столь внимательна стала, как раньше. А это очень важно для авторов. Именно внимания к ним им больше всего и не хватает.
 
Юрий Лорес, «Шиповник»

Пять веков картине:
городок старинный.
Помнишь, ты жила когда-то в нем?
Прикоснись рукою
к дому над рекою,
где цветет шиповник под окном.

Жаль, что ты меня не помнишь,
жаль, что ты меня не любишь
пять веков назад и пять вперед.
Пять столетий нас не будет,
пять раз вспомнишь, пять забудешь,
как шиповник под окном цветет.

Ты жила-грустила,
не меня любила,
думала о нем, как обо мне.
Вижу, как под вечер
зажигаешь свечи,
как вздыхает тень твоя в окне.

Жаль, что ты меня не помнишь,
жаль, что ты меня не любишь
пять веков назад и пять вперед.
Пять столетий нас не будет,
пять раз вспомнишь, пять забудешь,
как шиповник под окном цветет.

Пять веков картине:
городок старинный.
Помнишь, ты жила когда-то в нем?
Ты жила-грустила,
навсегда забыла
то, что я – шиповник под окном.

Анатолий ОБЫДЁНКИН